Согласно нормам международного права, принятым
мировым сообществом, репродуктивная свобода и право гражданина
на свободу передвижения, независимо от его пола, национальной
и социальной принадлежности, места жительства, являются составной
и неотъемлемой частью прав человека.
Нормы, нашедшие отражение в международных правовых актах и документах, принятых
конференциями ООН и конференциями других крупнейших международных организаций,
основаны на глубоком изучении процессов развития современной цивилизации. Вот
почему в разработке принципов законодательства и направлений социально-экономической
политики органы государственной власти должны не просто учитывать выводы мирового
сообщества относительно современного состояния общества и перспективах его развития,
но и придавать этим нормам и выводам приоритетное значение. Такой подход зафиксирован
и действующей Конституцией РФ.
Усилия, предпринимаемые в последние годы в России по обеспечению равных прав
и равных возможностей женщин и мужчин, в том числе и на уровне законотворчества,
носят ограниченный характер. Миграции пока не привлекли внимания законодателей,
исполнительной власти, общественности, СМИ и ученых в контексте равных прав и
возможностей.
Распад СССР и падение "железного занавеса" активизировали принципиально
новые для нашей страны массовые перемещения людей стрессового характера, затмившие
и по масштабам и по остроте порождаемых ими проблем прежние "нормальные" миграции,
мотивированные преимущественно экономическими (смена работы, поиск лучшей жизни)
либо личными (учеба, брак) причинами. Конечно, "нормальность" при анализе
миграций понятие растяжимое; весьма редко люди ищут "добра от добра" и
в большинстве случаев действует классическая модель выталкивания-притяжения.
Что касается стрессовых миграций или, как их принято сейчас называть, вынужденных,
их особенностью является явный перевес выталкивающих факторов над факторами притяжения.
Еще больше это относится к так называемым насильственным миграциям, когда люди
в экстренном порядке покидают насиженные места, спасаясь от погромов и вооруженных
конфликтов.
В конкретных постсоветских условиях важной особенностью вынужденных миграций
стала их этническая подоплека, что позволило ряду ученых выдвинуть термин "этническая
миграция" в противовес все еще распространенным трактовкам постсоветских
миграций как экономических. По определению С. Панарина, этническая миграция –
это совокупность миграционных потоков, в каждом из которых численно преобладают
лица с общей этнической принадлежностью, перемещающиеся из одного крупного этнокультурного
ареала в другой по причине того, что они ощущают свою отчужденность от отпускающего
общества и/или это общество само отторгает мигрантов из-за их этнической принадлежности.
Государство, практически застигнутое врасплох таким поворотом событий, вынуждено
было в срочном порядке создавать структуры по регулированию и социальной поддержке
вынужденных мигрантов и подводить под эту деятельность необходимую законодательную
базу. В июле 1992 г. была создана Федеральная миграционная служба (ФМС), с постепенно
развившейся вертикальной сетью территориальных отделений (ТМС), которые существуют
сейчас во всех 89 субъектах Федерации. В феврале 1993 были приняты два закона
("Закон РФ О беженцах" и "Закон РФ о вынужденных переселенцах").
Таким образом, два потока были законодательно разграничены, однако, к сожалению,
в основу разделения были положены не характер выталкивающих факторов и мотивов
миграции, а чисто формальный критерий – наличие или отсутствие российского гражданства.
90-е годы – переломный момент в развитии миграционных процессов в России, когда
произошли в них кардинальные качественные изменения. На фоне постепенного “торможения”
традиционной этнической эмиграции на постоянное место жительства (еврейской,
немецкой и т.п.), которая прекратила расти и стабилизировалась на уровне около
100 тыс. человек в год, происходит бурное развитие новых этнонейтральных моделей
мобильности населения. Трудовая миграция – одна из таких моделей, наиболее динамично
развивающихся в последнее время. В ней принимает участие основное население страны,
что делает потенциал этого вида миграции значительно большим, чем при этнических
перемещениях. По экспертным оценкам, уже сегодня трудовая миграция из России
превышает эмиграцию на ПМЖ в несколько раз. Значительная часть трудовых мигрантов
– женщины.
Вместе с развитием самой трудовой миграции развивается и система институтов,
обеспечивающих трудовые перемещения. Если мы говорим о миграции из России, то
эта система институтов состоит из 2-х неравных частей: это официальные институты
трудовой миграции, через которые проходит узкий ручеек миграции, тогда как значительно
более широкий поток, идет вне официальных институтов, в том числе по нелегальным
и открыто криминальным каналам.
Устойчивая трудовая миграция в мире привела к относительно новому экономическому
явлению, связанному с сегментацией рынка труда и выделением видов работ, которыми
преимущественно заняты мигранты. Это, в первую очередь, непрестижные рабочие
места, не требующие высокой квалификации, с тяжелыми условиями и низкой оплатой
труда. Вместе с крайне уязвимым правовым положением это часто превращает мигрантов
в маргинальные группы.
Многие виды труда в сфере обслуживания, по известному положению феминистской
теории, как бы перешли из сферы частной домашней активности в сферу общественную,
рыночную. Такой труд традиционно не признавался и до сих пор de facto не признан
равноправным по своему социальному и экономическому значению другим видам труда.
О том, что труд, выполняемый женщинами-мигрантами, остается трудом “второго сорта”,
одной из наиболее непрестижных сфер занятости, говорят размеры его оплаты. Таким
образом, женщины-мигранты гораздо дешевле обходятся принимающему обществу, что,
может быть, является одной из причин того, что спрос на эту рабочую силу не падает.
Происходящая девальвация труда в сфере домашних и общественных (на низовом уровне)
услуг помимо объективной экономической стороны имеет и другое, субъективное,
выражение. Складывается отрицательный социальный имидж женщин-мигрантов, определенная
стигма по отношению к ним, основанная на стереотипе, что они обычно выполняют
непрестижную, часто общественно порицаемую работу, каковой является, например,
секс-занятость.
Еще один фактор, проблематизирующий женскую миграцию, это традиционные принятые
в обществе нормы и стереотипы поведения в семье и в социальной сфере, не одобряющие
“самостоятельные” (независимые) жизненные стратегии женщин, и в том числе, миграционную
стратегию. Поэтому “ответ” мужчин и женщин на “миграционный вызов” (то есть на
открывающиеся возможности миграции) всегда был неодинаков. Женщины привыкли руководствоваться
в большей степени устоявшимися нормами и стереотипами, чем индивидуальной мотивацией.
Специфика женской трудовой миграции, связана не только с наличием типичных секторов
занятости женщин и общественно непрестижным характером труда в этих секторах,
но и с другими моментами. Это большая гибкостью труда женщин, который труднее
поддается регламентации в контрактах, носит индивидуальный (“штучный”) характер,
обилие скрытых мотивов (брачные, эмиграционные). Это также социально-демографические
особенности мигрантов (молодой и очень молодой возраст, неполное образование).
Благодаря отмеченным моментам женская трудовая миграция во всем мире считается
“зоной” повышенного риска и массовых нарушений прав человека, она тесно связана
с маргинальными видами занятости и криминальными структурами. Это, прежде всего,
собственно sex-занятость и так называемая, околосексуальная занятость, то есть
такая, которая часто оказывается сопряжена с sex-услугами.
|
